Додати в закладки
Переклад
Translate
 Вхід в УЧАН Анонімний форум з обміну зображеннями і жартами. |
|
|
Скачати одним файлом. Книга: Малкольм Гладуэлл / Переломный момент. Как незначительные изменения приводят к глобальным переменам
49
В последующие дни стрельба на станции метро "Ай-Ар-Ти" стала общенациональной сенсацией. У всех четверых подростков было криминальное прошлое. Д. Кэби ранее попадал в тюрьму за вооруженное ограбление, Т. Кэнти — за кражу. У троих в карманах нашли отвертки. Они казались воплощением того типа юных злодеев, которых боялись почти все горожане, и загадочный стрелок, который их сразил, был для общества чуть ли не ангелом возмездия. Таблоиды окрестили Гоетца "Мстителем подземки" и "Справедливым карателем". Во всех радиопередачах, куда звонили слушатели, и на улицах к нему относились, как к герою и как к человеку, осуществившему тайные фантазии каждого жителя Нью-Йорка, которого когда-либо грабили, оскорбляли или избивали в подземке. Накануне Нового года, через неделю после стрельбы, Гоетц добровольно явился в полицейский участок в Нью-Гемпшире. Во время его пересылки в Нью-Йорк газета New York Post поместила на первой странице два фото: на одном был Гоетц в наручниках и с опущенной головой, его вели в камеру, на втором — Трой Кэнти — чернокожий, дерзкий, с прищуренными глазами и сложенными на груди руками, он выходил из больницы. Заголовок гласил: "Его уводят в наручниках, а раненый злодей выходит на свободу". Когда дело дошло до суда, Гоетца быстро оправдали на основании того, что на него напали и пытались ограбить. Напротив окон квартиры Гоетца в вечер вынесения оправдательного приговора собралась стихийная ликующая толпа.
1.
Дело Гоетца стало символом определенного темного момента в истории Нью-Йорка, времени, когда проблема преступности в городе достигла размеров эпидемии. В 1980-х годах в Нью-Йорке совершалось в среднем намного больше двух тысяч убийств и шестисот тысяч тяжких преступлений в год. Ситуацию на станциях подземки можно было описать не иначе, как хаос. До того как Берни Гоетц сел в поезд № 2 в тот день, он, скорее всего, ждал его на едва освещенной платформе, со всех сторон окруженный темными, сырыми, исписанными стенами. Велики шансы, что его поезд опоздал, потому что в 1984 году каждый день где-то в системе случался пожар, а поезда сходили с рельс раз в две недели. Снимки, которые сделала полиция на месте преступления, свидетельствуют, что вагон, в который сел Гоетц, был грязный, пол покрыт мусором, а потолок исписан непристойными надписями. Но в этом не было ничего необычного, потому что в 1984 году каждый из шести тысяч вагонов парка транспортного управления, за исключением кольцевого экспресса по центру города, был покрыт граффити — сверху донизу, внутри и снаружи. Зимой в вагонах было холодно, так как немногие из них обогревались. Летом в них было душно, потому что ни в одном не было кондиционера. Сегодня экспресс № 2 разгоняется до 65 км/ч и более, с грохотом несясь к остановке на Чамберс-стрит. Сомнительно, чтобы во времена Гоетца поезда ездили так быстро. В 1984 году в системе подземки существовало более пятисот "узких мест" — участков, где поездам было небезопасно двигаться быстрее 25 км/ч. Безбилетный проезд был настолько распространен, что это ежегодно оборачивалось для транспортного управления неполучением прибыли в 150 млн. долл. В год здесь совершалось примерно пятнадцать тысяч преступлений — число, которое к концу того десятилетия возросло до двадцати тысяч, а нападение на пассажиров попрошаек и мелких хулиганов было настолько привычным явлением, что пассажиропоток упал до своего самого низкого уровня во всей истории подземки.50 Уильям Браттон, который впоследствии, в 1980-х, стал ключевой фигурой в успешной борьбе против преступности в нью-йоркской подземке, прожил до этого несколько лет в Бостоне. То, что он увидел, его потрясло:
"Выстояв, как мне показалось, бесконечную очередь, чтобы купить жетон, я попытался опустить монету в турникет и обнаружил, что его кто-то намеренно испортил. Не сумев оплатить за проезд, чтобы попасть в метро, мы вынуждены были войти через грохочущие двери, у которых стоял неряшливого вида человек с протянутой рукой; поломав турникет, он теперь требовал, чтобы пассажиры отдавали жетоны лично ему. Тем временем один из его дружков приставив рот к щели монетоприемника, вытаскивал зубами застрявшие там монеты, покрывая все слюнями. Большинство людей были слишком напуганы, чтобы пререкаться с этими ребятами: "На, бери этот чертов жетон, какая мне разница!" Большинство пассажиров миновали турникеты бесплатно. Это была транспортная версия дантова ада".
Таким был Нью-Йорк в 1980-х годах, городом в тисках одной из самых свирепых эпидемий преступности в своей истории. Но затем, внезапно и без всякого сигнала, эпидемия сорвалась вниз. Достигнув своей самой высокой точки в 1990 году, уровень преступности начал стремительно падать. Количество убийств снизилось на две трети, а число тяжких преступлений — наполовину. В других городах в этот период также наблюдалось падение уровня преступности. Но нигде уровень насилия не снижался так резко и быстро. В подземке к концу десятилетия совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в его начале. В 1996 году, когда Гоетца вызвали в суд во второй раз, в качестве ответчика в гражданском иске от имени Даррела Кэби, пресса не обратила на это никакого внимания, а сам Гоетц, похоже, стал уже анахронизмом. В тот период, когда Нью-Йорк стал самым безопасным в стране мегаполисом, было трудно вспомнить точно, что именно когда-то символизировал Гоетц. Было непостижимо, что кто-то мог направить на кого-то пистолет в вагоне подземки и стать при этом героем.
2.
Надо сказать, что идея обозначить преступность как эпидемию — немного странная. Мы говорим об "эпидемии насилия" или о волнах эпидемии, но для нас вовсе не очевидно, что преступность подпадает под те же законы эпидемии, что и ситуация с туфлями "Hush Puppies" или поездка Пола Ревира. Эти эпидемии были вызваны относительно простыми вещами — товар и тревожная весть. Преступность, с другой стороны, это не однородное самостоятельное явление, а термин, обозначающий почти невероятно разнообразные и сложные типы поведения. Преступные действия имеют серьезные последствия. Преступник вынужден делать нечто, ставящее его самого под большую угрозу. Сказать, что кто-то преступник, — это все равно, что сказать, что он злобен, склонен к насилию, опасен, нечестен, ненадежен и т. д. Однако ни одна из этих психологических характеристик, по всей видимости, не способна легко передаваться от одного человека другому. Преступники, говоря иначе, не погожи на тех людей, которых могут захватить гибельные вихри эпидемии. И все же каким-то образом в Нью-Йорке произошло именно это. С начала и до середины 1990-х годов в Нью-Йорке не наблюдалось переселения народов. Никто не выходил на улицы и не учил потенциальных нарушителей закона разнице между добром и злом. На самом пике волны преступности в городе проживало столько же психически нездоровых людей с преступными наклонностями, сколько и при ее резком падении. Но по какой-то причине десятки тысяч этих людей вдруг перестали совершать преступления. В 1984 году столкновение между рассерженным пассажиром метро и четырьмя чернокожими юнцами закончилось кровопролитием. Сегодня такие же столкновения в нью-йоркской подземке больше не ведут к жесткому насилию. Что же произошло?
Ответ дает третий закон распространения эпидемий — сила обстоятельств. Закон малого числа имеет отношение к тому типу людей, которые играют важнейшую роль в распространении информации. В главе о телешоу "Улица Сезам" и "Подсказки Блю" рассматривался фактор прилипчивости. Здесь предлагалась теория о том, что для начала эпидемии идеи должны запоминаться и побуждать нас к действию. Мы рассмотрели людей, которые эти идеи распространяют, мы также изучили особенности таких успешных идей.
ЗМІСТ
На попередню
|
|
