Вхід в УЧАН Анонімний форум з обміну зображеннями і жартами.



Додати книгу на сайт:

Скачати одним файлом. Книга: Практична філософія та правовий порядок: Збірка наукових статей. / Кривуля О. М.

1.20. Пол М. Слоун (США) Основы общественного порядка

Введение

Мне очень приятно иметь возможность выступить здесь сегодня. Тема данной конференции занимает центральное место в длительой интеллектуальной традиции философии. Все ранние греческие философы стремились объяснить порядок, который существует во вселенной. Все ранние религии был попытками открыть порядок, объяснить его и жить по нему. Попытки оценить, объяснить и понять природный порядок были и движущей силой науки со времен ее возникновения. Стремление понять общественный порядок было и мотивацией великих умов девятнадцатого столетия, а многое в интеллектуальной традиции двадцатого столетия определялось их постановкой проблемы. Внести свой вклад в это интеллектуальное обсуждение для нас является и вызовом, и честью.

Основные допущения

Я начну с допущений:

1. Порядок скорее существует, чем не существует.

2. Общественный порядок скорее существует, чем не существует.

3. Общественный порядок определяется множеством причин, а не одной причиной.

4. Общественный порядок есть многослойное явление.

I. Порядок существует

Кажется, что первое допущение не нужно комментировать. На самом базовом уровне порядок существует в природе. Каждый день солнце восходит Утром и заходит вечером. Времена года сменяются в правильных циклах.

Весной на деревьях появляются листья, летом растут и вызревают плоды. Осенью листья желтеют и опадают с деревьев. Зимой падает снег и деревья обнажены. Порядок существует не только на нашей земле, но и на небесах. Созвездия регулярно появляются и исчезают. Луна проходит через фазы.

Религия была исторически первой попыткой объяснить существующий природный порядок. В какой-то степени религия наметила путь для философии и позднее для физической науки. Философия и наука были интеллектуальными попытками найти, объяснить и анализировать порядок, который мы всегда видим вокруг нас. Изначальной целью философии было помочь приспособиться к природному порядку. Что есть благо? Что истинно? Что прекрасно? Как нам следует жить? Наука, с другой стороны, имела своей первичной целью контроль над природным порядком. Как нам следует манипулировать или использовать природный порядок, чтобы получить то, что мы хотим? Наука и технология сходятся в одном результате - объективации природного порядка. Часы объективировали дневной цикл, календарь воплотил ежегодный цикл. Объективно весна начинаеся с даты равнодействия, лето с самой короткой ночи года, осень с очередного равноденствия, и зима с самого короткого дня года.

2. Общественный порядок существует

Второе допущение также кажется очевидным. Вся историческая жизнь была организована вокруг циклов дня и ночи, и поры года. Все общества структурируются вокруг циклов рождения, роста и смерти. Особенно важны жизненные стадии. Мы не знаем обществ, в которых одинаково обращались бы со взрослыми людьми и с детьми. Базовый порядок основан на возрастных группах. Порядок возрастных групп может быть простым или сложным, однозначным или неоднозначным. В менее развитых обществах имеется, по крайней мере, две четко различающихся возрастные группы - детей и взрослых. В более развитых обществах имеются многочисленные (до семи), неоднозначно определенные возрастные группы. Это младенцы, дети, подростки, юноши, молодые взрослые люди, люди среднего возраста, старики. Все общества имеют определенные способы бракосочетаний, ухода за младенцами и детьми, их социализации, т.е. предписанный путь воспроизводить себя. В современном мире мы живем по часам и календарям. Магазины открываются и закрываются в определенное время. Фабрики начинают и заканчивают рабочий день в определенное время. Учебный год начинается и заканчивается в одинаковое время каждый год. Дажо эта философская конференция проводится регулярно в одни и те же дни каждый год.

Есть, по крайней мере, десять характеристик или подсистем, которые имеются во всех общественных системах. Перед тем, как я представлю их список, я хочу сделать оговорку. Этот список не является исчерпывающим. Он не покрывает все общие особенности общественных систем. Не все пункты этого списка означают их взаимного исключения. Как раз напротив - каждое явление из этого списка глубоко проникает во все другие. Мы разделяем их только эвристически. Позднее мы еще будем обращаться к этому моменту.

Десять характеристик, разделяемых всеми общественными системами.

1. Местонахождение: Каждая общественная система размещается в географическом пространстве где-то на этой планете. Местонахождение включает топографию, погоду, климат и т.д.

2. История: Мы можем предполагать, что каждая общественная система имеет объективную историю, т.е. есть результат конкретных исторических событий.

3. Традиции: Каждая общественная система имеет наборы традиций, которые направляют размышление и поведение в специфических сферах общественной системы.

4. Ядро здравого смысла в мышлении: Каждая общественная система включает ядро знания, направляющее повседневную жизнь, т.е. что есть, где это достать, как это приготовить, как это сервировать.

5. Абстрактное представление: Каждая общественная система имеет артистическое искусство, музыку, литературу и т.д. Такое абстрактно-символическое представление может быть как сакральным, так и светским.

6. Порождение /забота о детях/социализация: Каждая общественная система имеет свои развитые средства порождения (создания детей), заботы о молодежи, которая включает пути формирования из них членов общественной системы. Порождение в этом смысле обращено как на создание нового человека, так и на непрерывное восстановление сил общественной системы через новых членов.

7. Производство и распределение: Каждая общественная система определяет методы производства и распределения товаров, необходимых для жизни: пищу, одежду, кров и т.д. (экономика).

8. Координация: Каждая система имеет методы координирования видов деятельности целого, включая защиту против других общественных систем (политика).

9. Правила и регуляции: Каждая система имеет корпус правил и регуляций, которые определяют практическим и общим образом то, что приемлемо и неприемлемо в поведении и мышлении. Этот корпус общественной мысли включает средства поощрения соответствия и наказания за несоответствие.

10. Определения предельных значений: Каждая общественная система имеет сферу мышления, объединяющую предельные ценности и определяющую предельные значения. Эта система определяет сущность природы, включая человеческую природу, предельные цели жизни, и особенно то, что случается во время смерти и после смерти.

Общественный порядок скорее существует, чем не существует, и все эти универсальные характеристики или подсистемы вместе, как тотальность, образуют основы данного общественного порядка. Общественная жизнь есть одновременно и причина, и следствие общественного порядка, который ведет к моему третьему допущению.

3. Общественный порядок имеет много причин

Тот факт, что общественный порядок существует и кажется очевидным, все еще оставляет нас с вопросом основания общественного порядка. Затем может возникнуть еще один вопрос: существует ли он в нашем коллективном разуме или он существует в реальности. Я думаю, что в обоих случаях ответ должен быть утвердительным.

Прежде всего, психологическое изучение познания и когнитивного развития выявило некоторые интересные факты о «процессе памяти», который, как я думаю, уместно привлечь к нашему обсуждению общественного порядка. Давайте разберемся с его развитием.

Было обнаружено и подтверждено фактами, что есть два вида памяти: краткосрочная и долгосрочная. Краткосрочная память служит для сохранения единичных, взаимно не связанных фактов: имен, дат, номеров телефона. Краткосрочная память используется в нашей повседневной практике для мгновенных действий в элементарные моменты времени. Кто-то приходит в наш офис, представляется и задает рутинный вопрос. Мы можем забыть имя, вопрос, и даже все данное событие, как только этот человек уходит. Если нам нужно позвонить, мы спрашиваем у секретаря номер. Мы можем помнить номер достаточно долго, чтобы набрать его, но затем мы сразу же забываем его. Краткосрочная память интересна, хотя часто мы не сознаем того, насколько она подвижна. Наш начальник просит нас сделать три дела, мы отвечаем «O.K.», выходим из офиса, выполняем два из этих поручений и не можем вспомнить, каким было третье. Возможно, ваш(а) супруг(а) просит вас что-нибудь сделать (купить хлеба, молока) для дома по пути с работы. Но случается, что вы приходите домой, совсем забыв о том, что вы согласились исполнить.

Итак, краткосрочная память есть сохранение специфических фактов на короткий период времени, одного дня или еще меньше. Было установлено, что в норме мы можем удерживать в нашей краткосрочной памяти семь отдельных фактов. Когда мы достигаем этого предельного числа, мы начинаем забывать более ранние факты, чтобы память могла принять более поздние факты. Мы читаем страницу из книги по философии, находим на ней четыре интересных для нас места, про себя замечая, что нам хотелось бы подумать над ними позднее. Затем мы читаем дальше и находим еще два, три или больше интересных пункта, на следующей странице еще пару, и так далее. Предположите, что вас прервали на этой стадии собирания фактов. Исследование показывает, что, если кто-то спрашивает у вас, что интересного вы нашли в вашем чтении, вы немедленно укажете от двух до четырех положений, и, если подумаете, назовете еще два или три, но не больше.

Итак, мы могли бы спросить, как мы запоминаем что-либо в течение известного периода времени? Один способ состоит в том, чтобы что-то записать. Когда наш босс или супруг просит нас сделать несколько вещей, мы можем записать эти пункты. Когда мы читаем, мы можем законспектировать то, что мы читаем. Когда нас внезапно посещает интересная мысль, мы можем записать ее. Но если вы похожи на меня, случается, что даже заметки, которым мы когда-то во время их записи приписывали большое значение, часто становятся бессмысленным, когда их приходится позднее читать вне контекста.

Ключевое слово здесь контекст. Все современные данные о когнитивных процессах указывают на тот факт, что контекстуальная система некоторого вида есть основа долгосрочной памяти. Контекстуальная система ассоциативна. Факты взаимно связываются друг с другом, и это важно для систематизированного порядка. Мы затем вспоминаем порядок, который непосредственно дает нам доступ к специфическим фактам внутри него. Другими словами, мы думаем таким образом, который об-

разовая ссылкой на некоторый порядок. Порядок навязывается когнитивному процессу. Когнитивные психологи установили некоторые интересные особенности когнитивного порядка. Они обращаются к этому порядку, как к «когнитивной карте» и считается, что когнитивное строение карты есть процесс перехода от частностей к абстракции, которая в дальнейшем рассматривается как основа когнитивного развития.

Есть несколько интересных пунктов, которые имеют специальное значение в контексте нашего обсуждения. Первый из них: когнитивные карты выстраиваются из частных случаев - частных опытов. Как только когнитивная карта создана и получила имя в нашем сознании, мы помним специфические образцы только посредством ссылки на когнитивную карту. Другими словами, карты строятся с помощью обобщения и резюмирования специфических опытов. Тогда общие абстрактные карты позволяют нам вызывать частные опыты путем их приспособления к целому.

Ключом к долгосрочному процессу памяти может быть условие a priori в в самом полном кантианском смысле. Если это так (а так, кажется, это и есть), наиболее фундаментальный ответ на вопрос об основе порядка есть априори. Порядок существует потому, что это есть человеческий способ мышления. Порядок существует потому, что это есть человеческий путь создания значения из жизни.

Но, даже, если мы допускаем, что порядок существует как форма, мы еще не касаемся вопроса о его содержании и вопроса об основании общественного порядка. Общественный порядок много-причинен. В негативном смысле это значит, что общественный порядок не является результатом ни одной только политики, ни только религии или экономики, ни любого другого изменчивого параметра: географии, структуры семьи, образовательной системы, системы права. Он не сводится ни к примату воли, как считал Теннис, ни к базовому общественному сцепления, как считал Дюркгейм. Общественный порядок есть скорее результат всех их и все они сами есть результат общественного порядка. Это звучит двусмысленно? Вероятно.

Но, если мы должны получить понимание основ общественного^ Порядка, мы должны направиться по ту сторону 19 столетия, в котором заботились о сведении общественного порядка к одной единственной причине, часто к экономике, подобно Марксу, или к религии, подобно Веберу. Дихотомия между экономикой и религией представляет философскую борьбу между материализмом и идеализмом. Между «материальными условиями» или «идеями», как первичными движущими силами истории, что-то одно является таковым.

По мере продвижения по ту сторону 19-го и большей части 2б'-го столетия, мы должны понять, что общественный порядок есть и причина, и следствие, причем в философском смысле как в идеалистической, так и в материалистической версиях. В дальнейшем мы должны справиться с понятием, что идеи и материальные условия есть и причины, и следствия друг друга. Трактуя их другим путем, и это важно, Маркс был прав и неправ. Он убеждал, что материальные экономические условия были причиной идей. Но он дезавуировал противоположный тезис: для причинного объяснения также существует и другой путь.

Вебер ближе подошел к моей позиции, потому что, даже если он принял без доказательства то, что идеи, особенно в формах религии, приво-

дят к определенным типам экономических и общественных условий, он допускал, что и экономические условия могут выступать причинами появления идей. Но, так как Вебер больше занимался объяснением появления определенных материальных условий, чем объяснением их дальнейшего функционирования, он преувеличивал важность идей.

Я хотел бы развить аналогию, которая может помочь нам изобразить проблему понимания общественного порядка. Я сознаю, что аналогии никогда не отображают все сложности реальности, однако, думаю, они могут быть полезны. Аналогия, которую я имею в виду, это Гордиев узел. Вспомните из греческой мифологии оракула, предсказавшего, что царь, который должен прекратить все трудности в стране, приедет на повозке, запряженной волами. Крестьянин Гордий появился на подобной повозке и был избран царем. Потом Гордий посвятил свою повозку Зевсу. Повозка была прикреплена запутанным узлом, который не поддавался развязыванию. Это был Гордиев узел. Оракул предсказал, что человек, который его развяжет, станет владыкой всей Азии. Было много попыток, но узел был так запутан и сложен, что никто не имел успеха. Я хочу использовать образ Гордиева узла в качестве начала нашей аналогии, хотя и несколько изменю его. Давайте представим, что используется не веревка, а канат. Давайте в дальнейшем представим, что имеем не одну веревку, а много, по крайней мере десять, чтобы представить десяток подсистем из нашего списка. Множество этих запутанных веревок есть то, что формируется в сложную, запутанную систему, которая принимает некоторую форму сферы, овала, или, возможно, прямоугольника. Другое усложнение, которое завершит нашу аналогию и которое будет обсуждено в следующей секции, есть то, что каждая веревка сама свивается из четырех волокон. Тогда наша аналогия относится к компактной, но искусственно запутанной структуре. Структура непосредственно представляет упорядоченную общественную жизнь, веревки представляют десяток универсалий, упомянутых выше, и четыре волокна представляют четыре различные уровня абстракции.

Чтобы распутать этот узел, в истории много раз предлагались попытки изготовления в распутывании одной веревки. Историки дергали за веревку истории, фольклористы дергали веревку традиции, экономисты дергали веревку экономики и так далее. Большое количество этих попыток в понимании различных веревок имело большой успех, особенно в рамках социологии. Социология развила много объяснений общественного порядка. Так же поступали экономисты и политические ученые. Те же, кто изучал религию, пришли ко многим открытиям, относящимся к роли религии в жизни общества. Но, хотя попытки в понимании каждой отдельной веревки иногда были в некоторой мере успешными, куда менее успешными были попытки понять их во всем узле. Я думаю, что неудача была результатом того факта, что мыслители в этих различных дисциплинах полагали, что именно основные понятия их дисциплин были основными и единственными для понимания общественного порядка. Экономисты говорили, что единственно правильный путь понять общественный порядок - это понять его при помощи экономики. Социологи - при помощи социологии. Политологи утверждали, что правильное понимание идет только от политической науки и т.д. В результате наследство, которое мы получили к 21 столетию, омрачено чувством неудачи во всех этих дисциплинах. В социологии

к середине 20 столетия пришли к заключению, что действительно «великая» теория невозможна. Философия, в своей большой части, стала отрицать возможность метафизики и превратилась преимущественно в философию науки. То же произошло в других дисциплинах: экономике, истории, политической науке, до некоторой степени даже в естественных науках. Одним из результатов стал непрерывный переход к узким и частным областям исследования, ко все более и более частным явлениям. Но, если мы предполагаем, что общественный порядок многопричинен, мы можем заключить, что все приключения в понимании основ общественного порядка должны были потерпеть неудачу тогда, когда на самом деле работающие над одним и тем же феноменом авторы продолжают настаивать на том, что основные понятия их специфического поля исследования и есть первичная основа для общественного порядка. Психология, экономика, социология, экономика, и даже философия вполне самодостаточны, чтобы решать их собственные проблемы собственными методами; с другой же позиции, проблема общественного порядка вышла за пределы всех частных дисциплин, ибо частная наука не является самодостаточной для того, чтобы достичь полного понимания. В этом и заключается смысл моего утверждения, что мы должны выйти за пределы 19-го и 20-го веков, если нам нужно поспособствовать пониманию общественного порядка.

Мне кажется, что основы общественного порядка включают местонахождение, историю, традицию, здравый смысл, абстрактные изображения, систему семьи, экономику, политику, систему права и религию. Что еще мы можем сказать о пунктах этого списка?

Во-первых, все они являются основами того порядка, который существует в общественной системе. Иными словами, каждый из них представляет веревку в нашем «клубке» или «узле».

Во-вторых, каждый из них есть в равной мере и причина, и следствие других, как по отдельности, так и в их комбинациях. И каждый из них и зависит от других, и не зависит от других. Это допущение отличает нас от всех даже самых выдающихся мыслителей 20-го, 19-го и более ранних столетий. Бритва Оккама слишком часто применялась таким способом, что вместе с грязной водой из ванны вылескивали и ребенка.

В-третьих, каждый пункт из данного списка представляет собой «часть» целого, причем, в то же время каждый представляет собой независимую систему внутри самого себя. Изменение, в конечном счете, приведет к изменениям и в других. Но в то же время даже относительный беспорядок в одном из них не означает беспорядок в других. Может случиться, что беспорядок наступает в функции координирования, т.е. в политической структуре, но люди все равно будут жениться, заводить и востпиты-вать детей, ходить на рынок, готовить пищу, накрывать на стол и т.д. Традиции могут быть подорваны, вместо них могут возникнуть новые, пока отбрасываются старые, но товары, необходимые для жизни, все еще будут производиться и распределяться. Здесь следует отметить, что даже в «переходные» периоды существует порядок в зависимости от того, кто и с какой точки зрения на него смотрит.

В-четвертых, в равной степени истинно и то, что все эти системы выходят за пределы индивидуального человеческого бытия, и то, что они определяют индивидуумов в системе. Каждый из индивидуумов может не счи-

таться с каждой из этих систем, и даже со всеми в целом, и в то же время и отдельные подсистемы, и вся система в целом определяют положение каждого индивида внутри системы. Вкратце можно сказать, что система выступает как внешняя по отношению к человеку, помещенному внутри нее, так и как внутренняя для каждого человека. И поэтому люди одновременно являются внешними по отношению к системе, находясь внутри ее.

В-пятых, каждая из этих «подсистем» существует на различных уровнях абстракции - от конкретного уровня до полностью абстрактного уровня. Такое дальнейшее усложнение означает, что нам необходимо понять каждый этих пунктов в четырех различных уровнях абстракции. Это ведет нас к четвертому из наших допущений.

4. Общественный порядок есть многослойное явление

Каждая из подсистем и общественный порядок в целом существуют одновременно на четырех различных уровнях абстракции. Я даю каждому уровню следующие названия.

1. Конкретный (уровень привычек).

2. Материалистический (научный уровень).

3. Уровень номинальных значений (теоретический уровень).

4. Уровень предельных значений (метафизический уровень).

1. Конкретный уровень привычек

Этот уровень представляет первую прядь из четырех указанных волокон. Конкретность этого уровня образована единичными, конкретными событиями. Обычность состоит в повседневности, рутинности поведения. Происходящие события воспринимаются в конкретном, объективном смысле с очень небольшой (если она вообще присутствует) долей оценки или рефлексии. Если мы говорим о событиях или явлениях на этом уровне, наше главное внимание относится к тому, «что случается». Большая часть новостей именно такова. «В такой-то стране сегодня состоялись выборы. Г-жа X получила 62% голосов, на которых рассчитывал Президент». «Валовой внутренний продукт Украины возрос за последний месяц на 4,5% ». То, что сообщается таким способом, мы можем назвать «фактами». Они есть факты без контекста. Конечно, мы знаем, что все события происходят внутри какого-то контекста, но ведь и сам контекст образован конкретными событиями. Этот уровень в социальном смысле соответствует краткосрочной памяти. События или явления имеют некоторое краткосрочное значение, которое может даже привлечь нас, но они быстро забываются.

Активность на этом уровне создается рутиной и обычаем. Офис начинает и прекращает работать в определенное время. Движение в метро начинается в определенное время каждое утро и прекращается в определенное время каждую ночь. 1 сентября происходит церемония начала учебного года. Обычно, я, как член общественной системы, просыпаюсь каждый день примерно в одно и то же время, иду на кухню и выпиваю чашку кофе, принимаю душ, бреюсь, одеваюсь, смотрю почту в своем компьютере, завтракаю и ухожу на работу, чтобы прибыть на нее каждый день примерно в одно и то же время. Рутине и привычкам нужно было когда-то и по какой-то причине начаться в прошлом. Но порядок в ежедневной рутине обычен. Общества на этом уровне базируются на индивидуальных и коллективных привычких. Едва ли когда-нибудь возникает хотя бы ненадолго мысль об оправдании

этого обычного порядка. На этом уровне правит не разум, а привычка. Любая из наших десяти веревок имеет это волокно. Большая часть человеческих действий внутри общественной системы образована такими неосознаваемыми привычными действиями, сопровождаемыми наблюдениями конкретных и не имеющих связей событий. Это обращает нас к факту, что подобные действия могут быть обычны и бессмыслены. Конкретное мышление и привычное поведение присутствуют в повседневном порядке в любой общественной системе.

Привычка, как основа общественного порядка, комфортабельна. Нам нравятся вещи, которые постоянно остаются все теми же. Только тогда, когда обычный порядок нарушается или когда непредвиденные конкретные события так потрясают нашу жизнь, что мы начинаем думать о привычке или событии, мы задаем вопрос «почему?». Спрашивание «почему?» ведет нас ко второй нити, вплетенной в каждую веревку.

2. Материалистический (научный) уровень:

Этот уровень представляет вторую нить в наших веревках. На этом уровне мы ищем связи между конкретными событиями и рутинным поведением. Здесь основное внимание уделяется порядку природы, который обычно связывается с материализмом или натурализмом. Этот уровень абстракции наиболее полно был развит в 19 и 20 столетиях и привел вместе с ростом научного знания к почти исключительной вере в науку. На этом уровне были сформированы три основные абстракции. Первая - есть природный порядок, внешний по отношению к человеку, вторая -*- каждое событие внутри природного порядка имеет природную причину, третья - мы можем познать эту причину.

Деятельность на этом уровне характеризуется научным методом, предложенным Бэконом. Его знаменитое выражение «знание - сила» стало ведущим принципом. Знание есть знание порядка в природе, сила есть способность контролировать природные события. Это есть уровень «делания науки». Здесь важны методология и доверие к чувственным данным. Истина или знание приумножается путем классификации и квантификации предметных чувственных данных. Все важные явления могут быть количественно определены и измерены, если не непосредственно, то, по крайней мере, при помощи эмпирических индикаторов. На этом уровне исследуются непосредственные причины, на нем нет места поиску конечных причин или даже таких связей между причиной и следствием, которые должны привести к некоей большой теории. Помните Вильяма Оккама? Он отверг надразумную ссылку на универсалии и занял крайнюю номиналистическую позицию, которая характеризует этот уровень, сводя научное познание природы к вероятности. В понимании того, что заставляет мир действовать, Оккам заменил множественные причины непосредственно действующими причинами явлений. Он предложил принцип экономии мышления, «бритву Оккама», которая обусловлена нежеланием признавать больше причин или объяснений, чем нужно для того, чтобы объяснить непосредственное поведение явлений. Лучше всего - свести объяснение к одной причине. Он убедил, что в «делании науки», помимо существования природы и цели явлений, другие термины не нужны. Бритва Оккама была с воодушевлением применена и философами, и учеными. Большая часть содержания современных естественных и социальных наук сформировалась именно на этом уровне. Логический позитивизм, с его пристрас-

тием к анализу и принципу проверяемости и принципиальным неприятием метафизики, был первой попыткой философствования на этом уровне.

Именно от этого уровня мы унаследовали тенденцию приписывать событиям единственную причину, притом причину материальнную. Например, капиталистические, социалистические и коммунистические экономисты в одинаковой мере стремились установить материальные причины экономического порядка. Все они определяют хорошее общество как общество, основанное на равном распределении материальных благ внутри общества. Хорошее общество может быть измерено при помощи эмпирических индикаторов - средней заработной платы в обществе, процентом его членов, которые имеют по существу одни и те же материальные блага, процент семей, которые имеют телевизоры, моечные машины, автомобили или любые другие товары. И, конечно, все они разделяют постулат, что экономика есть основа общественного порядка. Будучи в равной мере законченными материалистами, они различаются лишь в аргументации по поводу того, как достичь наиболее равного распределения материальных благ.

Внутри самих общественных систем включенные в этот уровень функционирования члены также стремятся быть материалистами. Отношения осуществляются по поводу объективных событий. «Образование связано с приобретением хорошей работы». «Я работаю, чтобы есть». Эти отношения не настолько формальны, как в «делании науки», но они обычно крайне упрощены, и это упрощение связано с тем, что именно они формируют основу общественного порядка, в котором мы живем. Однако снова возникает вопрос «почему». Этот вопрос принимает общую форму: «Почему вещи таковы, какими они являются?» Вопрос приводит к попыткам развить теории, которые объясняют причинные связи и это ведет нас к третьей нити, вплетенной в каждую веревку.

3. Уровень номинальных значений (теоретический уровень).

На втором уровне абстракции мы установили «пути» соединения между объективными событиями. Отталкиваясь от второго уровня, на третьем уровне мы начинаем развивать более целостную картину мира событий. Этот уровень абстракции характеризуется теоретической работой в науках и «картами значений» тех явлений, которые происходят в объективном мире и проявляются затем в каждой общественной системе. Восходя на этот уровень, мы имеем те абстрактные понятия, которые ведут нас в поиске отношений особенных причинных связей. На этом уровне явления начинают принимать значения, которые уже не относятся к материальному аспекту событий, но скорее есть результаты теорий, которые мы имеем, о том, что с чем связано. Тогда, как второй уровень сопряжен с методами, третий уровень относится к тому, какие «виды» событий связаны между собой. Этот уровень абстракции присваивает важность явлениям и направляет «видение» событий. Теория квантовой физики направляет физиков в их восприятии вселенной. Теория эволюции направляет биологов и других ученых-естествоиспытателей в их научной работе.

Именно на этом уровне каждая из упомянутых ранее десяти веревок получает систематизацию. Местонахождение теперь может стать определенным и получить имя, вроде «Родина» и, в пределах этого восприятия, события, отмеченные на первых двух уровнях, принимают значения, связанные уже не с другими конкретными событиями, а с абстрактным понятием «Родина».

Например, служба в армии принимает значение «службы моей Родине». История перестает больше быть только лишь совокупностью объективных событий, а придает значение событиям в данный момент. Определершые события и даты принимают особую важность. Четвертое Июля для американцев означает не только парад и приготовление гамбургеров, но и абстрактное значение в исторической интерпретации событий. Я думаю, что именно на этом уровне в большей степени, чем на первых двух, общественные порядки начинают определяться их различиями. Давайте посмотрим на историю. На данном уровне можно придерживаться той мысли, что история объясняет прошлое и определяет будущее. Эта перспектива приведет к разным способам «видения» исторических событий и соответствующим руководствам, с которыми придется считаться на втором уровне. Взгляд на историю таким способом может означать, что мы будем искать «законы» истории, которые дадут нам способность предсказывать будущее. Но на историю можно смотреть и как на объяснение прошлого, совсем не определяющего будущего. Такая перспектива приведет нас к тому, чтобы оценивать исторические события лишь с точки зрения того, принесли они хорошие или плохие результаты. Эта перспектива истории ведет нас к такому взгляду на исторические события, чтобы строить [дальнейшую деятельность] на успехах и избегать неудач. Обе эти перспективы принимают вид чрезвычайно абстрактной надчеловеческой или трансцендентной истории, но обе перспективы способны привести к тому или иному общественному порядку. Но на историю можно также смотреть, как на что-то более или менее сводящееся к человеческой активности. Тогда в истории можно видеть только дисциплину, которая анализирует прошедшее время, чтобы объяснить настоящее время, но эта дисциплина уже не будет оказывать причинного воздействия на будущее.

Хотя этот уровень и представляет собой высокую степень абстракции, причем в значительной мере даже идеализма, мы должны признать, что это не идеализм Платона или Беркли. Этот уровень абстракции все еще коренится в материальном мире и идеализирует или теоретизирует только причинно-следственные и другие связи, которые доступны нашим чувствам. Так, мы говорим о теории физики или теории экономики, или теории демократии. Хотя исследование на этом уровне есть регрессивный поиск причин, и сам этот регрессивный поиск характеризуется поиском причины для причины, на этом уровне все же неуместен разговор о предельных причинах. Значения все так же приписывааются теоретической системой. Когда мы спрашиваем, «Что означает событие или явление?», мы спрашиваем о том, как это значение приспосабливается к нашей теоретической системе или к нашей карте значений, а не о предельном значении. Все, о чем я здесь говорю, относится к тому уровню абстракции, который, будучи более холистическим, чем первые два, все же остается менее холистическим, чем полностью холистическим. Но люди могут спрашивать и действительно спрашивают о предельных причинах и предельных значениях, и ответы, которые могут быть даны на эти вопросы, также входят в основы общественного порядка. Это ведет нас к обсуждению четвертой и последней нити наших веревок, которая завершает запутанную структуру общественного порядка.

4. Уровень предельных значений /метафизический уровень/

Четвертая нить в каждой нашей веревке представляет наивысший уровень абстракции. Этот уровень полностью абстрактен. На этом уровне мы

получаем предельные значения. «Почему общественный порядок существуют, а не не существует?» В подобной форме можно спросить обо всех десяти веревках нашего каната, и в той или иной форме каждая система общественного порядка имеет ответы на эти вопросы. Кроме предельных значений, мы можем говорить и о предельных целях. Что такое предельная цель, для которой существует общественный порядок? И далее можно говорить о предельных причинах. Что такое причина всех других причин?' Очевидно, что это уровень, на котором развилась метафизика. Также очевидно, что это идеальный уровень. Каждая общественная система и каждая подсистема имеет абстрактные констелляции мыслей, которые лежат в основе предельных значений и образуют основы дальнейших предположений на всех других уровнях. Во всех системах с предельным значением мысль в этом уровне тяготеет к тому, чтобы принять характеристики сакрального знания. И если мы даже и находимся здесь в «идеальном» мире - это совсем не обязательно мир рациональности или разума. Позиции, заявленные на этом уровне, лучше характеризуются «верой», и во всех верах, в большей или меньшей степени, разум видится проблематичным, ответственным за появление причинных проблем. Изменения, которые имеют место в каждой веревке на этом уровне, могут быть отождествлены скорее с процессами обращения [религиозного], чем с рациональными процессами. И эти обращения имеют следствия. Принадлежащие к той группе, члены которой вдруг «обращается вовне» ее, видят в обращенных предателей и аутсайдеров. Сами же «обращенные» видят свое обращение в положительном свете.

Мы можем иллюстрировать этот уровень ссылкой на различные пути, на которых воспринимается предельное значение природы. Идеальный или метафизический аспект природы может принимать различные формы. Во-первых, в природе можно видеть добро, и поэтому, чтобы жить доброй, хорошей жизнью, нам нужно присматриваться к природе, чтобы научиться тому, как нам следует жить. С этой перспективы природа позволяет видеть и предельные истины жизни, и основания для решения проблем. «Природный, естественный человек» видится тогда как наивысший идеал. Во второй перспективе природа рассматривается как то, что, прежде всего, является злом и что нужно побороть, чтобы достичь хорошей жизни. В этой перспективе жизнь по природе есть непрерывная борьба со злом, и, если его не побороть, оно переполнит и уничтожит нас. Природа отождествляется с грязью, болезнью и низостью. С этой точки зрения дисциплина есть наиболее важное противоядие природе. Это самодисциплина, позволяющая побороть природные, злые человеческие желания, и общественная дисциплина, позволяющая побороть злобность того, что природным образом существует во всех обществах. Другая метафизическая позиция по отношению к природе могла бы включать тот взгляд, что природа как добра, так и зла, но зло преобладает, принуждая нас всегда быть на страже против зла. Еще одна перспектива могла бы значить, что природа как хороша, так и зла, но добро преобладает. Тогда мы предполагаем, что, хотя природное - это доброе, мы осознаем, что есть некоторые аспекты природы, которые имеют злые последствия. Общество, принимающее эту перспективу, или принимает некоторые злые следствия как неизбежные, или старается лучше познать их, чтобы побороть зло. Я думаю, что все наши веревки в данной общественной системе могут подвергнуться влиянию в зависимости от того, какой метафизический взгляд на природу принимается в этой системе.

Это как раз тот уровень, на котором постмодернисты стреляют из своих «развенчивающих» пушек. Крайний (и даже не очень крайний) постмодернизм вообще отрицает какую-либо истинность на этом уровне абстракции. Предвосхищая основание, я только принимаю без доказательства, что этот уровень абстракции существует и, что не признавать его существования, как одной из основ общественного порядка - значит исказить его понимание.

Мы можем снова сказать по поводу четырех уровней абстракции многое из того, что уже говорилось по поводу универсалий общественных систем.

Во-первых, все они есть основы порядка, который существует в общественной системе. Иными словами, каждый представляет нить в веревках нашего «каната» или «узла».

Во-вторых, каждый из них есть причина и следствие других, как по отдельности, так и в комбинациях. И каждый из них и зависит от других, и относительно независим от других.

В-третьих, каждый уровень представляет «часть» целого, хотя каждый и сам по себе независим. Изменение на одном уровне в конечном счете скажется и на других. Но в то же время может быть и так, что даже относительный беспорядок на одном уровне не обязательно означает беспорядок в других. Стоит сказать, что даже в «переходные» периоды порядок существует в зависимости от того, на что смотреть.

И в-четвертых, все эти уровни и трансцендентны по отношению к человеческому бытию, и определяют его место в системе, в то время как сами люди могут игнорировать каждый из этих уровней, определенных той общественной системой, в которой он или она живут.

Заключение

В этом докладе я стремился вместе с вами продвинуться за пределы доминирующих в 19 и 20 столетиях представлений об основах общественного порядка. В течение этих двух столетий принималось, так сказать, на веру, что реальны два мира. Материализм или натурализм представлял один мир, а идеализм другой. Я верю, что мы пришли к тому времени, когда нам необходимо отбросить это различие. На самом деле мы живем в одном мире и в этом мире существуют как природные, так и идеальные явления. И общественный порядок произведен от обоих. Я знаю, что этот «единый мир» есть мир смешаных образований. Причины становятся следствиями и следствия причинами. Материальные условия ведут к определенным типам мышления и, в свою очередь, эти определенные типы мышления времени приводят к созданию данных материальных условий. Я использовал аналогию Гордиева узла, чтобы иллюстрировать сложность и запутанность общественного порядка. Но я считаю, что, поскольку мы работаем над развязыванием этого узла, мы способствуем расширению понимания нашего мира.

Книга: Практична філософія та правовий порядок: Збірка наукових статей. / Кривуля О. М.

ЗМІСТ

1.	Практична філософія та правовий порядок: Збірка наукових статей. / Кривуля О. М.
2.	1.2. Л. М. Газнюк (Харків) Соматично-прегнантна обумовленість соціального порядку
3.	1.3. О.М.Губарь (Макеевка) Мораль и право в естественно-правовой и позитивистской концепции
4.	1.4. В. Ю. Дубниченко (Донецк) Проблема правосознания в русской религиозной философии
5.	1.5. Г. П. Климова, А. В. Климов, А. И. Уколов (Харьков) Политические аспекты социального порядка
6.	1.6. А. В. Климова (Днепродзержинск) Взаимосвязь традиционных, нравственных и правовых аспектов социального порядка
7.	1.7. Клаус-Михаэль Кодалле (Йена, ФРГ) Томас Гоббс: философия языка и политика
8.	1.8. Ю. В. Конотопцева (Харків) Свобода і соціальний порядок в розвитку суспільства: роль еліти
9.	1.9. Л.Д. Кривега (Запорожье) Социальный порядок: мировоззренческие измерения
10.	1.10. О. М. Кривуля (Харків) Співвідношення морального і правового порядку
11.	1.11. А. П. Лантух (Харків) Маргіналізація як засіб раціоналізації соціального порядку
12.	1.12. В. Н. Леонтьева (Харьков) Системность культуротворчества и социальный порядок
13.	1.13. С.И.Максимов (Харьков) Этико-антропологические основания правопорядка
14.	1.14. Я.А.Музалевская (Харьков) Природа морали и основания социального порядка (к постнеклассической постановке проблемы)
15.	1.15. Б. И. Поклад (Луганск) Социальный порядок как фундаментальное понятие криминологии
16.	1.16. С. В. Приживара (Харьков) Социальная ответственность и социальный порядок
17.	1.17. О. П. Проценко, И. М. Ушно (Харьков) морально-правовые предпосылки свободы предпринимательской деятельности
18.	1.18. Л. В. Рязанцева (Харьков) «Проблематизация блага»: эгоизм в перспективе морали и права
19.	1.19. О. Ф. Скакун (Харьков) Право, законность, правопорядок: их взаимозависимость и тенденции развития
20.	1.20. Пол М. Слоун (США) Основы общественного порядка
21.	1.21. О. М. Тетерич (Харьков) Соотношение морального и правового регулирования
22.	1.22. А. В. Толстоухов (Київ) Проблема взаємодії ліберальної і демократичної свободи
23.	1.23. Г. Л. Тулъчинский (Санкт-Петербург, Россия) Проблема либерализма и эффективная социальная технология
24.	1.24. И. А. Филина (Полтава) Социальный порядок как условие социального прогресса
25.	1.25. Фолькер Герхардт (Берлин, ФРГ) Политика - это больше, чем сумма морали и права
26.	1.26. Л.А.Шаповал (Харків) Право. Держава. Правопорядок
27.	1.27. В. В. Шкода (Харьков) О всеобщем порядке охранения
28.	1.28. В. Ятченко (Дніпродзержинськ) Метафізичний вимір авторитетності соціального порядку (культурно-історичний аспект)
29.	2.1. В. Л. Ботезат (Харьков) Проблема народной воли и демократического государства
30.	2.2. Н.А.Бусова (Харьков) Проблема легитимации правового порядка
31.	2.3. О. В. Гарник (Дніпропетровськ) Проблема легітимації правового примусу в сучасній філософи права (постмодерністська та дискурсивно-етична орієнтації)
32.	2.4. В. В. Гордієнко (Харків) Державне право на легітимне насильство: кордони та межі відтворювання
33.	2.5. В.А.Жадько (Запоріжжя) Межі ефективності права
34.	2.6. М. М. Жовтобрюх (Запоріжжя) Засади чинності звичаєвого права
35.	2.7. С. А. Заветный (Харьков) Возможности и пределы права как вида социального управления
36.	2.8. Н. С. Корабльова (Харків) Дисциплінарні технологи у техніках покарань: рольовий вимір
37.	2.9. А А Лакиза (Симферополь) Об относительной независимости права
38.	2.10. Н.Я.Мокрецова (Харьков) Психологические аспекты отношения к правовым нормам
39.	2.11. В. Б. Окороков (Днепропетровск) Метафизика свободы (теория справедливости и границы легитимации)
40.	2.12. Н. П. Осипова (Харків) Механізм аналізу соціальної ефективності права
41.	2.13. О.И.Помников (Луганск) Аристотель и современность: опыт размышления на тему справедливости
42.	2.14. В.В.Рябокляч (Полтава) До визначення правового відчуження
43.	2.15. Л. А. Сухих (Харьков) Правовые нормы и правовая защищенность
44.	2.16. А. О. Червяцова (Харків) Легітимність державної влади: основні критерії
45.	2.17. И. В. Я ценко (Харьков) Договор как основа правопорядка
46.	3.1. Ю. І. Агапова, І. Г. Скиба (Луганськ) Проблема прав людини в процес! викладання мовознавчих дисциплін у спеціалізованих вузах системи МВС
47.	3.2. А. П. Алексеєнко (Харків) Гуманізм як принцип соціального порядку
48.	3.3. М. Ф. Анісімова (Запоріжжя) Забезпечення прав і свобод осіб, що засуджені до позбавлення волі: вимоги міжнародних стандартів та реалії національних пенітенціарних установ
49.	3.4. Д. В. Бацун (Харьков) Проблема универсальности идеи прав человека
50.	3.5. Йозеф Зайферт (Шаан, Ліхтенштейн) Думки про професійну етику поліцейського
51.	3.6. И. В. Карпенко (Харьков) О «порядке понятий» в понятии «социальный порядок»
52.	3.7. Н.Н.Крестовская (Одесса) Статус ребенка как показатель гуманности права: история и современность
53.	3.8. К. Б. Левченко (Київ) Національні інституції по дотриманню прав людини: рекомендації міжнародних організацій та український досвід
54.	3.9. В. Н. Мороз (Днепродзержинск) О некоторых проблемах взаимодействия человека, гражданского общества и государства в сфере правового порядка
55.	3.10. С. Д. Порощу к, Т.С.Порощук (Запоріжжя) Особливості сучасного правового статусу особи
56.	3.11. В. Г. Рибалка, В. Т. Жежерун (Харків) Примус до правопорядку у військовій діяльності
57.	3.12. Л. Д. Тимченко, Л. А. Тимченко (Харьков) Глобализация в сфере прав человека: негативные и позитивные тенденции развития
58.	3.13. C. І. Ткачов, Н. О. Ткачова (Харків) Місце цінностей в процесі розбудови справедливого суспільства
59.	3.15. П. В. Цимбал (Харків) Політична кримінологія: нові аспекти в умовах глобалізації
60.	4.1. В. В. Акимов, В. И. Чуб (Харьков) Незаконный оборот наркотиков в Украине и парадигма национальной безопасности
61.	4.2. І. В. Банікевич (Харків) Проблеми правоохоронної діяльності у перехідному суспільстві
62.	4.3. І. В. Венедіктова (Харків) Упорядкування відносин власності в перехідному суспільстві
63.	4.4. В. І. Гадяцький (Харків) Практична філософія та філософський конформізм у ситуації неправового порядку
64.	4.5. Е. А. Гнатенко (Луганск) Понятие общественной опасности: философский и правовой подходы
65.	4.6. В. І. Горбань, О. В. Горбань (Полтава) Право і соціальні трансформації: проблема взаємозв'язку
66.	4.7. О. Г. Даніл'ян (Харків) Формування правових механізмів розв'язання протиріч в перехідних суспільствах
67.	4.8. Ю. В. Дука (Запоріжжя) Проблема податкового порядку в сучасному українському суспільстві
68.	4.9. Н. М. Ємельянова (Донецьк) Правовий нігілізм у перехідному суспільстві
69.	4.10. І.Д. Загрійчук (Харків) Правове регулювання міжнаціональних взаємовідносин: філософські аспекти
70.	4.11. В. Л. Зубов (Запорожье) Проблемы правового регулирования предпринимательской деятельности в Украине
71.	4.12. Н. Г. Карпунова (Луганськ) Гуманітаризація процесу виховання курсантів вузів системи МВС України як фактор гуманізації правоохоронної дільності
72.	4.13. Е. Г. Михайлева (Харьков) Элита и легитимация социального порядка: проблемы транзитивного социума
73.	4.14. В. Н. Овчаренко (Харьков) Проблемы формирования правосознания в переходный период
74.	4.15. В. А. Светлов (Санкт-Петербург, Россия) Фундаментальная вероятностная теорема анализа и разрешения конфликтов
75.	5.1. В.А.Абашник (Харьков-Йена, ФРГ) Назначение полиции в системе «харьковского полицейского законодательства» Л. Г. К. Якоба
76.	5.2. Г. Є. Аляев (Полтава) Прогрес права як трансформація морально-правової свідомості
77.	5.3. Т. А. Андреева (Донецк) Нравственные ценности и правовое нормотворчество в истории человечества
78.	5.4. Е.А.Афонін,А.Ю. Мартинов (Київ) Проблема свободи та порядку в контексті всесвітньої історії (або бельгійський прототип для української перспективи)
79.	5.5. А. Г. Барадачев (Харьков) Воля как основание юридической ответственности
80.	5.6. В. П. Будз (Львів) Проблема співвідношення національних і універсальних цінностей як основних інструментів соціальних змін в філософії історії Михайла Гру шевського
81.	5.7. Роберт Вальтер (Вена, Австрия) Правовая теория в Австрии в XX веке
82.	5.8. Клаус Дирксмаер (Йена, ФРГ) О способности правовой философии к изменениям
83.	5.9. Н. І. Завадова (Полтава) Екологічна етика та її основа
84.	5.10. О. Г. Івахненко (Харків) Кодекс честі офіцера як поєднання правових і моральних цінностей
85.	5.11. В. Ю. Калюжна (Луганськ) Традиції пуританізму в системі освіти США та їх значення для духовного розвитку країни
86.	5.12. Т. В, Кондратюк (Київ) Цінності як засіб правової регуляції соціальних взаємовідносин
87.	5.13. С. Куцепал (Полтава) Дві моделі влади в постмодерн!
88.	5.14. О. М. Литвинов, О. В. ПІерстньов (Луганськ) Проблема громадянства та національності у національній державі (за працею Юргена Габермаса «Громадянство і національна ідентичність»)
89.	5.15. И. В. Минаков (Харьков) Система права как эффект поля онтологии
90.	5.16. І. М. Мухін (Запоріжжя) Системно-трансформаційні ресурси суспільства як основа реалізації соціальної свободи (правовий аспект)
91.	5.17. С. Е. Острога (Харків) Головні напрями філософсько-логічного аналізу мови права
92.	5.18. Ж. О. Павленко (Харків) Експертні оцінки в праві
93.	5.19. В. В. Попов (Харьков) Ирония и юмор в двойственности образа закона
94.	5.20. Л. А. Радионова (Харьков) И. Кант о философии свободы
95.	5.21. Н. Н. Саппа (Харьков) Развитие норм, правил, прав и игровая деятельность
96.	5.22. І. І. Севру к (Харків) До питання про «порядок» та його сенси
97.	5.23. В. В. Снегирев (Луганск) О понятии «национальное государство» в современном государствоведении
98.	5.24. О. В. Стричинець (Харків) Роль класифікацій у структуруванні правового порядку
99.	5.25. В.Д. Титов (Харків) Раціональність правового порядку
100.	5.26. Ж. С. Тростановский (Германия, Дюссельдорф) Категории права, обязанности, ответственности и их взаимосвязь
101.	5.27. А. К. Чаплыгин (Харьков) Дилетантизм как условие и антитеза философского практицизма
102.	5.28. B.I. Чернишева (Луганськ) проблема поліцейського цинізму в контексті Гуманізації системи підготовки правоохоронних органів (на прикладі США і України)
103.	5.29. Г. П. Чміль (Київ) Дисциплінарний дискурс екранних мистецтв і становлення індивідуальності
104.	5.30. В. Н. Шаповал (Харьков) Свобода и порядок как трансцендентальные корреляты отношения «человек-мир»
105.	5.31. Е. Н. Юркевич, Н. В. Попова (Харьков) Герменевтическая практика в юриспруденции: догматические и адогматические аспекты

На попередню



Додати в закладки

  
Переклад Translate